Павел Воля

Ведущий на праздник - Павел Воля
контакты:

e-mail:

- Проведение мероприятий -

* * *

— Только что один из сестер Зайцевых показал тебе гастрольный график и ты выбрал всего пару городов. Почему так мало?

Павел Воля:
— Много дел, активничаю очень. Сейчас готовим большой музыкальный Comedy-диск, уходим в другую струю немножко, каждый готовит по отдельному трэку. Готовим с Сосо Павлиашвили смешную сумасшедшую песню. У нас с ним теплые дружеские отношения. Да у нас со всеми охренительные отношения! Еще делаем здоровый фестиваль — я продюсер этого недельного фестиваля. Делаем, как обычно, всем скопом, всей семьей в Турции, в лучшем отеле. Туда поедет 700 — 1000 человек, и мы там неделю будем тусоваться. Это отдельный ТНТ-шный проект, который будет проходить несколько раз в год в разных точках мира. Впереди и Гоа, и Бразилия, и Мексика. Просто вывозим всю лучшую публику, которой считаем нужным продать эти билеты. Это будет отдельное государство — со своими законами. Потом будет большая телеверсия. Хотим завести традицию отмечать 1 апреля с нами. Несмотря на то, что это День дураков и смеха, никто им толком не занимается. Мы первые займемся им плотно. Там будет дурдом: телки, шампанское, все дела.

— Ты когда-нибудь купался в ванной с шампанским?

Павел Воля:
— В ванной шампанской — нет.

— А в какой -нибудь другой странной ванной?

Павел Воля:
— Да, вот у меня дома течет, сука, — очень странная. Не понимаю, чего ей надо? Льет она на пол говнищем всяким.

— Помню, во время одной из программ Роман Трахтенберг обозвал тебя говном.

Павел Воля:
— Роман Трахтенберг — это сама по себе дурацкая история. Хотя при все при этом у нас не испорченные отношения. Он нормально сыграл свою роль, все отлично.

— Видно было, что он насупился.

Павел Воля:
— Да ладно, я стараюсь не задумываться над этими вещами. Ну, насупился и насупился. В чужую голову не влезешь, чужие проблемы не понять. Хрен его знает, может, его в детстве били. Откуда мне знать? И зачем?

— Часто получаешь угрозы в свой адрес?

Павел Воля:
— Никогда и ни от кого. Я могу ответить за все свои слова и постоять за себя. У нас серьезная крыша и мы сами по себе серьезные ребята. Мы не москвичи, мы со свей страной в подъездах воспитаны. Мы знаем, что делаем и зачем это делаем. Изначально вся байда родилась так: мы три-четыре человека сидели в квартире и не знали что нам пожрать. И думали: как бы пристроить наши навыки-таланты.

— Мы — это кто?

Павел Воля:
— Изначально это были Артак Гаспарян, Таш Саркисян (наш ведущий), Гарик Мартиросян и Гарик Харламов.

— Вы как-то на нищих не похожи.

Павел Воля:
— Милый мой, прошло три года.

— Comedy Club уже три года?

Павел Воля:
— Уже три, скоро четвертый пойдет. Телеверсии уже год, а изначально появился не телепроект, а сам Comedy: 50 наших друзей приходили смотреть нас каждую субботу, в течении двух лет этот народ рос-рос-разрастался, мы переезжали из одного кафе в другое, третье, и в итоге оказались в «Атриуме». Потом возникла телеверсия: причем никто никуда не ходил, не звонил. К нам пришли и сказали: «Охеренно, надо снимать!» — «Да снимайте ради Бога!» Изначально не было задачи попасть на телевидение, и до сих пор самой важной прерогативой для нас остается именно Comedy-вечеринки по пятницам и субботам — потому что там приходят к нам ДОМОЙ. По телевизору может смотреть любой чухан, любой человек к ним не относящийся. Ему может нравиться, не нравиться, он может плевать на экран, лизать экран — срать мы на это хотели, по большому счету. Но вот те люди, которые пришли к нам — это очень важно. Но уже и телеверсия превратилась в начало субботнего вечера. В Москве сначала смотрят Comedy, потом идут на Comedy, и только потом едут по клубам. Такие себе preparty. С другой стороны, у нас сами по себе самодостаточные вечеринки, после которых люди едут домой — вроде, как и тусанули.

— Что означает «люди приходят к нам домой»? Обычно, дома выдают тапки, наливают чай.

Павел Воля:
— Мы долгое время, да и сейчас, сами стоим на входе, сами встречаем гостей, по возможности, их рассаживаем — что хотим, то и делаем. Для нас нет никаких границ, потому что эти законы и правила сделали мы! Место, где ты хозяин, как правило, и дом.

— Много вырезают из телеверсии?

Павел Воля:
— Если что-то и вырезают, то только потому, что все наше шоу невозможно вместить в телеверсию. Телеверсия — это 40 минут с хреном, а записываем мы ее (без учетов стопов и дублей, которых, как правило, не бывает) по-любому, на полчаса больше.

— Вы не пускали кого-либо из известных людей?

Павел Воля:
— Нет, такого не было. Все открыто.

— А было такое, что, услышав шутку в свой адрес, человек вставал из-за стола и уходил?

Павел Воля:
— Нет. Может, дождемся когда-нибудь такого дебила. Люди все нормальные, адекватные, все понимают, что это юмор, что все хи-хи-ха-ха. Главное правило — жанр оставляет право за человеком отвечать, выйти на сцену, и если он чем-то недоволен, противостоять: плюнуть, кинуть — все можно. Поэтому если человек обиделся, встал и ушел — он проявил свою слабость. Мы даем ему все рычаги, чтобы он участвовал…. Иногда из поездов выходят. Садятся и говорят: «Это говно, а не купе». И выходят на следующей станции. Так что теперь делать в этом случае? Все остальные-то едут.

— Ты боялся над кем-нибудь шутить?

Павел Воля:
— Я в меру разумный человек, поэтому думаю, о чем говорить. Я не могу тебе сказать, что сидел две ночи и думал: «Говорить про Распутину или не говорить?» Ни хера! Если точно знаешь — говоришь. Не знаешь точно — молчишь, так как не будет не смешно. Самое главное — острота мысли, то что на поверхности, а не то, что ты нашел в Интернете. Если вся страна знает, что сиськи силиконовые, и ее волнует этот вопрос — задай его! Потому что, в данном случае, я имею возможность спросить — и несколько миллионов ждут ответа на мой вопрос.

— Я однажды сидел за столиком с ребятами, которые вас хорошо знают, и они сказали по секрету, что ты нюхаешь перед выступлением.

Павел Воля:
— Не знаю…Ты посиди еще за 250 столами, и тебе расскажут, что мы свечи ментоловые вставляем в жопу, что каждый третий из нас пидар, что сестры Зайцевы съели по живому ребенку…Да насрать! Если кому-то хочется думать, что мы нюхаем перед выходом, можно им сказать, что нюхаем. Видимо, они сами нюхают и не могут представить, что может быть по-другому. Кто-то скажет, что мы курим, кто-то скажет, что мы пьем. Ради Бога! Мнения людей — это не я!

— Тебе было стыдно за шутку, которую отпускал в зал?

Павел Воля:
— Мне было стыдно за слабые выступления, когда понимал, что мог отработать лучше.

— Ты верный?

Павел Воля:
— Тот, кто любит, тот обязательно верный. Есть такая поговорка: «Было бы на ком жениться, я бы сделал это вчера.» Это же относиться и к влюбленности — это химия, Богом данная. От меня и от тебя она не зависит. Можешь годами ходить и никого не найти. А можешь вот так вот в офисе сидеть (разговор состоялся в офисе Comedy — прим. Рябика) и влюбиться на всю жизнь.

— Ты согласен с выражением «зачем любить, зачем страдать, ведь все пути ведут в кровать?»?

Павел Воля:
— В кого-то человек все равно влюбиться, кого-то он просто трахнет, на кого-то не посмотрит, кого-то подвезет домой, кто-то его давнишняя подружка, которую он 25 лет хочет, но все никак и никак и сам он переступить не может …А можно было бы сразу, но ты подошел, и у тебя комок в горле 2 года стоит, и ты не знаешь вообще, как к этой девочке подойти…А кого-то можно всемером забрать и в баню увезти. Все очень по-разному… Тебя правда интересует моя сексуальная жизнь? У меня все в порядке, очень все хорошо, и я считаю, что те девушки, которые вокруг меня, они гораздо лучше меня, и я их вообще не заслуживаю. И как-то, слава Богу, что я сбоку, с припеку, а то и не сбоку, а по всякому — и сзади, и спереди!

— Ты когда-нибудь был альфонсом?

Павел Воля:
— Нет.

— Как ты выкручивался, когда у тебя было мало денег, а надо угощать, танцевать, кружить?

Павел Воля:
— Когда у тебя мало денег, ты не идешь никуда, не кружишь и не угощаешь. И вообще не в деньгах дело, не в их количестве, не в их качестве. Все бывало: бывало и много денег, и вообще их не бывало. Вопрос финансов для меня левый. Ничего сильно не изменилось по сравнению с теми временами, когда мы были чуть беднее. Сейчас чуть богаче. Хрен его знает, может, через пару лет я буду бомжом. От денег не зависит ни счастье, ни моральное удовлетворение. Понятно что когда их и до кучи нет, это вообще п*здец. Но они мало, что решают. Большие деньги — это определенная степень свободы, ради которой ты жертвуешь своей же свободой. Ты меняешь одну свободу на другую, занятость — на финансовое благополучие. При этом нищий, свободный и нерабочий человек может ходить и пинать балду целыми днями — его интересует только поесть два раза в день. И вот кто свободен — миллиардер, у которого стоит 250 яхт, а его сажают в тюрьму, или тот, у кого нет вообще ничего, но ему по херу?

— Тебе есть куда деньги тратить?

Павел Воля:
— Конечно. У меня экономика человека, на которого свалился снежный ком. И так всю жизнь живу. Больше люблю угощать, чем угощаться… Вот у меня день рождения через 2 недели, но не знаю, как это сделать, кого как…Как правило, хорошее party — то, которое сейчас тут и на кровати. Лучшая вечеринка — это когда оп!, созвонились — приехали и устроили большой кавардак. Налеты! Так мы это называем. Такие вещи мы умеем делать. Я могу станцевать на барной стойке, мы можем раздеть кого-нибудь догола, можем сидеть и тупо скучать — все зависит от настроения. Вот недавно, когда наши проиграли финнам, мы купили 5 бутылок финской водки и расхерячили их у входа. В каких-то городах мы оставляли после себя гостиничные номера без телевизоров. Но самое главное, что мы не вонючки: если есть урон, мы обязательно его втройне оплатим.

— За что ты заплатил последний штраф?

Павел Воля:
— Я его еще не оплатил. Машину стукнул. Был гололед, въехал в жопу девушке.

— Девушка красивая?

Павел Воля:
— Девушка знакомая. На третьей минуте мы нашли общих знакомых, вспомнили друг друга.

— На какой авиалинии самые сексуальные стюардессы?

Павел Воля:
— На частных самолетах. Мы частенько летаем на них. Они пока не наши, но все к тому идет. Причем это никакие не проститутки, а обаятельные стюардессы. Неужели б у тебя Клава с прыщами работала, даже если она опытная стюардесса? Конечно, ты бы взял себе в самолет длинноногую Машу. Она что — жратву не принесет? Вот только недавно летали в Турин на Олимпиаду в самолете класса Paff Daddy Дом! Белые диваны, дерево, кожа, вся пижня — были о-о-очень красивые стюардессы.

— В чем заключается твоя миссия, когда ты путешествуешь с Comedy по городам?

Павел Воля:
— (Перебивая.)Миссии никакой нет.

— Окей. Ну вот в Москве ты обсираешь первые столики…

Павел Воля:
— Я не обсираю первые столики! Запомни это раз и навсегда и никогда не пиши. Потому что первые столики никто не обсирает. Люди приходят и смотрят, а я говорю с ними, разговариваю о них. Обсирать можно за глаза.

— Я не знал, честно говоря, именно такую этимологию слова «обсирать». Я думаю, что обсирать можно и в лицо. Но вопрос в другом. Когда ты катаешься по городам, на первых столиках сидят совершенно незнакомые люди. Что ты им говоришь?

Павел Воля:
— Ты думаешь, мне нечего сказать? Это только в телеверсии я так общаюсь с ними, а на самом деле я рассказываю совсем о других вещах. Ты думаешь, эти VIPы меня действительно волнуют, что я всю жизнь буду о них рассказывать? По телевизору показывают лишь 40 минут. Харламов и Батрутдинов тоже всегда показывают миниатюры, и тоже не всегда вдвоем. Я могу рассказать о проститутках на Ленинградке, если меня действительно волнует этот вопрос. Олимпиада прошла — и я три недели подряд только про нее рассказываю. Когда приезжаешь в другом город, ты проехал по улице, увидел что к чему и можешь вообще не готовиться и просто общаться с людьми. Нормальному человеку всегда есть что сказать.

— Ты стесняешься танцевать?

Павел Воля:
— Кого? Всех, кто вокруг танцуют? Они еще хуже. Пускай стесняются сами.

— Любишь фотографировать?

Павел Воля:
— Люблю. Но у меня с фото вообще не складывается. Все мои фотоаппараты ломаются-теряются, их п*здят тут же. Если какая-то фотка должна найти меня — она найдет. Но если я сам начну фотографировать, собирать, то это гиблое дело, не думаю о себе как о звезде. В тот момент, когда ты начинаешь об этом задумываться, начинается твое кончалово. Мне каждый раз стыдно фотографироваться с людьми, которые говорят: «Давайте сфотографируемся!» Я не понимаю, я-то зачем в этом кадре?

— А ты бы ни с кем не хотел сфотографироваться?

Павел Воля:
— Почему? Бери первую пятерку моделей, вот все они голые — и я в шубе!

— Любишь подглядывать?

Павел Воля:
— Спецом у меня нет никакого бинокля, но если есть возможность , конечно подзырю.

— Ну, если заходишь в гримерку, а там девки переодеваются, выйдешь?
Павел Воля:
— Не, ну если девки переодеваются и ты зашел, и они тебя не просят выйти — значит тебе надо было зайти! Раз тебя не просят выйти — значит, тебе надо оставаться там!

Журнал PENTHOUSE, апрель 2006

На страницу Павла Воли...

Интервью №2 Павла Воли...

Интервью №3 Павла Воли...

Фото Павла Воли...

* * *