Сергей Минаев
Ведущий на праздник - Сергей Минаев
контакты:
e-mail:
- Проведение мероприятий -
* * *
Амалия:
— Вот оно и после 23-х. Ночь темна, ветрена, несмотря на середину апреля и пятницу, холодает. Обещают до минус 11, по области, на почве заморозки. Меня повысили. Я теперь еще и прогноз погоды. Но, не смотря на все эту собачью радость, мы упорно выходим на охоту. Вот и сегодня с упоением еще не старой, я повторяю, охотницы, я настаиваю, вот эта вот старая охотница… Я буду наблюдать, и, в конце концов, не выдержу да и пальну из любимой двустволочки. Я в хорошем смысле этого слова про двустволочку. Кто же со мной Амалией и Аламилией, с нами двумя сегодня выйдет со мной на охоту. На ярчайшую звезду эстрады, шоумена, пышнокудрова красавца, братца Луи, всея Руси Сергея Минаева. Теона Кантридзе, беременная, но по-прежнему кровожадная джазовая певица. Катя Гордон, писатель, блондинка, красавица, нимфетка, мечта любого Гумберта. И Елена Новикова, режиссер, сейчас вставка имени Андрея Макаревича. Елена работает сейчас над своим новым спектаклем в центре Высоцкого по народной украинской драме Натальи Ворожбе «Демон». Ну, так коротенечко.
Е. Новикова:
— Здравствуйте, здравствуйте. И Амалия, Амалия.
Амалия:
— И Амалия, Амалия. Начнем. Стойте, Сергей, я буду стрелять, но потом, позже. А первой выстрелит кто-нибудь другой.
Е. Новикова:
— Ну, здравствуйте, Сергей.
Сергей Минаев:
— Добрый вечер. Как-то я, наконец-то, вдруг понял…
Амалия:
— Куда попал, ха-ха.
Сергей Минаев:
— В качестве кого я сюда попал.
Е. Новикова:
— Объясните нам, в качестве кого Вы сюда попали.
Сергей Минаев:
— Если бы я хотя бы был в качестве бегущей мишенью, у меня хотя бы какие-то были шансы, а я здесь сижу уже неподвижно, значит, у меня шансов практически нет.
Е. Новикова:
— Вы будете бегущей строкой.
Амалия:
— Вы не будете сопротивляться?
Сергей Минаев:
— Ну, я вообще…
Амалия:
— Бегите, бегите.
Сергей Минаев:
— Все зависит от того, что это будут за пули.
Амалия:
— Хорошо, ладно. Расскажите о Вашей новой книге.
Сергей Минаев:
— А вот так прямо сразу…
Амалия:
— Да. Ваша книга. Хит сезона, три миллиона продажи.
Сергей Минаев:
— Мне только интересно, что Вы имеете в виду.
Амалия:
— Оксана Робски плачет…
Т. Кантридзе:
— Курит бамбук и нюхает.
Амалия:
— Ужас, какой кошмар. И?
Сергей Минаев:
— Может лучше о песнях?
Е. Новикова:
— Почему лучше?
Сергей Минаев:
— Я как-то просто не пойму…
Амалия:
— ВЫ не написали книгу?
Сергей Минаев:
— Нет.
Амалия:
— Как нет?
Сергей Минаев:
— По-моему Вы не того позвали.
Амалия:
— Нет, Вы серьезно?
Сергей Минаев:
— На полном.
Е. Новикова:
— Нет, просто каждый мужчина должен убить змею, написать книгу и родить ребенка. Желательно мальчика.
Т. Кантридзе:
— Или сажать дерево.
Сергей Минаев:
— У меня какие-то свои сведения по этому поводу. По-моему, там еще что-то было про дом.
Т. Кантридзе:
— Дом уже строят женщины…. Молдованки.
Сергей Минаев:
— Я Вам должен сказать, всю свою жизнь я хотел всегда делать все, что не делают все. Вот так как все сейчас пишут книги, у меня был уже и материал, но после того, как кто-то там какую-то книгу написал, мне окончательно аллергия выработалась делать как все, это. У меня это вот аллергия, если все делают, я это не могу.
Е. Гордон:
— Т.е. кто-то написал и подписался Вашим и.о.? Какое свинство.
Сергей Минаев:
— Невозможно. У меня фамилия красивая. Парень я вообще хоть куда.
Е. Новикова:
— Настоящая фамилия у Вас?
Сергей Минаев:
— У меня настоящая.
Е. Новикова:
— Не псевдоним, нет?
Амалия:
— А вот как вот Вы к раскрутке этого романа относитесь посредством Вашего имени?
Сергей Минаев:
— Я прошу прощения, для того, чтобы не чувствовать себя полным идиотом перед зрителями достойной радиостанции. Поскольку мы не на радио, не будем называть вот эти названия радиостанций, где может происходить все, что угодно. При этом, в общем, совершенно не важно, что там происходит. Главное, что между этим какая-то музыка крутится. Давайте, все-таки поконкретней мне зададите вопрос. Что Вы имеете в виду, задавая мне этот вопрос? Может, Вы меня все-таки путаете? Вот насчет «Братца Луи» это я.
Е. Гордон:
— Значит, есть повестюшечка, которая…
Сергей Минаев:
— Так, это уже интересно.
Е. Гордон:
— Которая рассказывает о современно братце Луи, который испытывает на себе все тяготы пиара и политпропаганды. Подписана эта книжулечка Вашим именем. И называется она, значит, первое издание называется, ну, в общем «Духлесс».
Е. Новикова:
— Это другой Минаев совсем.
Е. Гордон:
— Лена, ты нам все испортила. Ты нам испортила всю шутку!
Сергей Минаев:
— Я вообще думаю, может, я пойду покурю, а Вы определитесь.
Амалия:
— А Вы курите?
Сергей Минаев:
— Я ради такого случая, чтобы Вы определились, готов даже и выпить.
Т. Кантридзе:
— С ориентацией желательно.
Амалия:
— Действительно, Вы в курсе книги «Духлесс», да, и автора Сергея Минаева?
Сергей Минаев:
— Я прошу прощения. Я, может, скажу сейчас что-то крамольное. Для меня книги как-то вот так со школьного возраста ассоциируются с какими-то другими названиями.
Амалия:
— С Пушкиным?
Сергей Минаев:
— Ну, в том числе, конечно. У меня есть современные авторы, которых я могу читать.
Амалия:
— А кого из современных авторов Вы, кстати, можете читать?
Е. Гордон:
— И кто из современных авторов может Вас слушать, в свою очередь?
Сергей Минаев:
— Давайте потихонечку начнем. Мне нравится, если мы начали с Пушкина, в принципе это отправная точка для любого, с моей точки зрения, нормального мужчины, с Пушкина можно начинать. Если мы приходим к сегодняшнему времени, то это большой список фамилий, которые я читаю. В последнее время я читаю много мемуаров, мне нравится интересные люди.
Е. Новикова:
— Ну, это старость.
Т. Кантридзе:
— Это признак старения, мой друг.
Сергей Минаев:
— Вы думаете? А Вы знаете, мне это интереснее, читать потому что я не мог себе представить, что писатель, к которому я, например, отношусь достаточно прозаично, как-то с небольшим интересом к его произведениям, вдруг оказывается интересной личностью для меня. Например, я там пару недель назад читал книгу Шолохова. Очень большое, достаточно развернутое исследование его творчества, включающее не сколько автобиографию… биографические данные. Хотя для меня это было интересно, сколько в общем-то его качества человеческие и его письма, его переписка, и сколько он сделал за свою жизнь. Вот для меня возник большой интерес к его личности. Оказалось, что за свою жизнь Шолохов спас немало жизней людей, которые попадали под сталинские репрессии. Не смотря на то, что когда-то с моей точки зрения, субъективно скажу, он написал какую-то очень хорошую книгу, после этого ему не удалось больше ничего написать, его обвиняли, что он украл ее. И мне стало интересно, почему это произошло, и украл ли он этот «Тихий Дон». Написал ли он. Я в этом копался, разбирался. И докопался до того, что он все это писал. Конечно, он. Но просто когда над Вами все время висит родная станица Вешенская, и люди, которые так гибнут в этом краю родном, донском, откуда он родом, он просто не мог вообще ничего больше делать. Невозможно было под улюлюкание сталинских прихвостней, которые делали из него какого-то писателя определенного колхозного, скажем так, направления, советского плана. Что значит не мог написать? Вот сейчас я вспоминаю, Виталия Вульфа я читал. Мне интересно. Мне интересно читать его… А почему мы говорили о мемуарах. Да потому что мне интересно узнавать о мхатовских актерах, которых я не мог видеть, не мог застать. Мог видеть какие-то отрывки…
Амалия:
— Ушел в лес просто…
Сергей Минаев:
— Мне не нравятся… Вы сейчас придете в свой лес. Вы хотите узнать, что я читаю. Я журналы и газеты, я прошу прощения, и иже с ними, может быть, Вы имеете в виду какую-то бульварную литературу…
Т. Кантридзе:
— А интеллектуальный томик в виде журнала «Космополитен», например?
Сергей Минаев:
— А вот я сказал. То, что имеет отношение к каким-то фотографиям на обложке, причем даже не обязательно голым женщинам и мужчинам с вставными причиндалами. Как-то меня это сразу пугает. Я могу сзади открыть в самолете. Когда под рукой ничего нет. Но предпочитаю даже в самолете одеть МР3 наушничек. И послушать Гоголя «Вечера на хуторе близ Диканьки», или «12 стульев» по седьмому разу или по сорок четвертому Чонкина. Ну, мне нравится. Я плохо летаю. Не надо Монте Кристо. Это мне не интересно. Но меня это успокаивает. Я засыпаю вместо того, чтобы трястись в самолете. Если о литературе, то как-то классику лучше мне.
Амалия:
— Извините, простите, пожалуйста.
Сергей Минаев:
— Вот теперь стреляйте.
Е. Гордон:
— И меня тоже, пожалуйста.
Т. Кантридзе:
— И меня тоже простите.
Сергей Минаев:
— Так они еще ни слова не сказали. Она только наплела, что она попала.
Амалия:
— Сережа, скажите, сколько Вам лет?
Сергей Минаев:
— 62-го года рождения.
Т. Кантридзе:
— Ему 62.
Сергей Минаев:
— Ну, нет. Я дискжокей дискотеки 80-х, значит, мне примерно где-то за 80, я так понимаю.
Е. Новикова:
— 45 лет. Юбилей в этом году, да? Был? Будет? 45. Или у меня по математике 2.
Сергей Минаев:
— Был в январе, был 12 января у меня. Но его не было. Да, я Козерог.
Е. Новикова:
— А как вот Вы могли бы сами описать свою деятельность, чтобы мы больше не ошибались.
Т. Кантридзе:
— Чтоб Вы нас не выгнали, как Киркоров журналистку.
Сергей Минаев:
— Давайте, поступим таким образом… Прекрасно понимаю, ради чего мы здесь собрались, уже начинаю догадываться. Я это уже как-то и заранее догадывался. Но не в такой мере. Я надеялся, что все-таки это будет поприличнее.
Е. Гордон:
— Не будет!
Сергей Минаев:
— Поэтому как бы Вы меня не назвали, я всегда назову себя как-нибудь по-другому. Если Вы меня назовете певцом, я скажу, ну, какой я певец. Я же никогда ничего не пел, я только перепевал. Я был дискжокем. Вы скажите: а так Вы дискжокей. Я скажу…
Е. Гордон:
— Вы перепевец тогда.
Сергей Минаев:
— Какой же я тогда дискжокей, если я шоумен. Шоумен, Вы скажите, какой ты шоумен. Я скажу, да, я не шоумен…
Е. Новикова:
— Нет, мы не скажем, что Вы скажите?
Амалия:
— Вот как Вы сами себя позиционируете?
Сергей Минаев:
— А я не понимаю, почему я себя должен позиционировать?
Амалия:
— Нет, не должны. Т.е. Вы себя не позиционируете.
Т. Кантридзе:
— Вообще ничего не должны. У нас же не исповедь, Сережа.
Сергей Минаев:
— А, скажу, Сергей Минаев. Вот кто меня знает, те зрители, которых я очень ценю за их ко мне, скажем так, постоянное отношение какое-то иногда отрицательное, в том числе, ценят меня вот так, что я Сергей Минаев.
Т. Кантридзе:
— Почему, Вы «Шала ла Лу» спели. Это не в припевку.
Сергей Минаев:
— Что это? В каком смысле? Почему?
Амалия:
— Потому что в какой-то период жизни мы спрашивали друг друга «лучшая песня»? Ша-ла-ла говорили мы.
Т. Кантридзе:
— У Вас были какие-то авторские песни. Мне кажется, что Вы просто обломались в один момент.
Сергей Минаев:
— Я?
Т. Кантридзе:
— Да, что-то петь авторское, и Вы решили, что лучше петь перепетое.
Сергей Минаев:
— Совсем недавно на одном уважаемом канале в передаче меня назвали паразитом. Да, вот я паразит такой, который всю жизнь все перепевал.
Т. Кантридзе:
— Ну, еще куда ни шло, пародист. Но паразит… Они хамы.
Сергей Минаев:
— Паразит. Я подумал то, что нужно.
Е. Гордон:
— Ванесса Паразит.
Сергей Минаев:
— Но поразило одно. Мне не понравилось, что сейчас мы говорим о том, что процентов 40 из того, что я исполняю, я написал сам. Нравится это Вам, не нравится ли, является ли это произведением искусства. Однозначно, нет. Песни не могут быть произведением искусства.
Т. Кантридзе:
— Почему?
Сергей Минаев:
— Ну, это подискусство.
Т. Кантридзе:
— Т.е. Вы считаете, что нужно все-таки объемы расширить. До уровня панно.
Сергей Минаев:
— Нет, дело, конечно, не в объемах, просто то, чем я занимаюсь, находится на уровне восприятия людьми эмоциональном, никак не смысловом. Понимаете?
Е. Новикова:
— Но чем Вы занимаетесь?! Чем Вы занимаетесь?! Кто Вы?
Сергей Минаев:
— Хрен его знает.
Т. Кантридзе:
— Я помню, Вы были прямо родоначальником русского трансвестизма в один момент.
Сергей Минаев:
— Я могу сказать, чем я зарабатываю.
Амалия:
— Скажите. И много ли еще потом.
Сергей Минаев:
— Я могу жить на авторские. Это один из моих доходов.
Т. Кантридзе:
— «Джингл белс» это Ваше все-таки.
Сергей Минаев:
— Вот у меня есть произведение, которое почему-то используют на радиостанциях. Мне приходят вот эти рапортички, за которые мне платят деньги. Я не понимаю за что. Но в нашей стране почему-то с некоторых пор стали уважать авторов. Ну, не в полном объеме, сами понимаете, в связи с пиратством, которое здесь всех побеждает и вся. Но, тем не менее, один из источников моих доходов, если Вам интересно, это авторские. А Вы знаете, мне приятно. Это примерно одна сотая часть от моих доходов. Можете зайти, посмотреть мои авторские, умножить на 100 примерно. Прибавить нулек, что я пошутил.
Е. Новикова:
— С песен?
Сергей Минаев:
— Да, совершенно верно. С песен.
Е. Новикова:
— Для кого-то для другого?
Сергей Минаев:
— Нет, я не для кого никогда ничего не писал.
Т. Кантридзе:
— Минаев для Укупника. (Смех). Даешь.
Сергей Минаев:
— Это смешно. Я оценил.
Е. Гордон:
— Мы когда до эфира сидели, и мы думали, что вот если он нас поразит на эфире, то он точно не паразит.
Амалия:
— И он раздел штаны.
Е. Гордон:
— И знаете, какая штука. Мы же уже опытные стервы. Вот каждый раз, когда…
Сергей Минаев:
— Вы стервы?
Т. Кантридзе:
— Да, ну, конечно.
Сергей Минаев:
— Чего-то как-то…
Е. Гордон:
— По драматургии передачи. Вот каждый раз, когда очень подробно гость начинал отвечать на вопрос, какую книжку Вы читали, и начинал еще краткое содержание, и доказывать, что он недаром эту книгу читал.
Сергей Минаев:
— Я начал рассказывать, да.
Е. Гордон:
— Я думал, что Шолохов, а Шолохов на самом деле написал «Тихий Дон». Думаешь, е прст, а где чувство Ю. Где это загадочное чувство юмора?
Сергей Минаев:
— Нет, у меня его просто нет. Я человек абсолютно без чувства юмора.
Е. Гордон:
— Куда Вы его задевали?
Амалия:
— Это неправда.
Т. Кантридзе:
— Неправда!
Сергей Минаев:
— Это нормально для меня абсолютно. Т.е. например, если Вы меня чем-то рассмешите, я точно смеяться не буду. Т.е. я наоборот буду мрачнеть. Чем смешнее я чего-то буду говорить.
Т. Кантридзе:
— Назло.
Сергей Минаев:
— А то Вы сказали, что Вы готовились, например. Я думаю, наверное, это юмор. Потому что если Вы так готовились…
Т. Кантридзе:
— Юмор? Да, у нас вообще ни у кого нет юмора.
Амалия:
— Нет, никогда не было…
Т. Кантридзе:
— И не будет.
Сергей Минаев:
— На самом еле, давайте серьезно разговаривать.
Амалия:
— Давайте. Значит, там-пам-пам-пам-пам.
Сергей Минаев:
— Па, па, па, пам.
Т. Кантридзе:
— Можно конечный аккорд я буду?
Амалия:
— Да, пожалуйста. Там, там, там, там…
Т. Кантридзе:
— Пум!
Амалия:
— Вот так, вот так.
Е. Гордон:
— А я педаль.
Амалия:
— Хорошо. Педаль, это очень плохое слово. Значит, пока музыканты разбирают музыкальные инструменты, я напомню, кто сейчас находится в эфире «Эхо Москвы». Уважаемой до сих пор радиостанции.
Т. Кантридзе:
— Уважаемые знатоки…
Амалия:
— Да, Сергея Минаева. Сергей Минаев, который уважал до этого «Эхо Москвы».
Е. Гордон:
— И Амалию энд Амалию.
Амалия:
— Значит, потом Катерина Гордон, писатель, режиссер, красавица. Ну, и выше, ниже перечисленное… И выше, и ниже перечисленная Катя, значит, Теона Кантридзе…
Т. Кантридзе:
— Звезда танцпола.
Амалия:
— И Елена Новикова, звезда танцпола тоже.
Т. Кантридзе:
— Танцапола-2.
Е. Новикова:
— Звезда бейсбола, можно я буду?
Амалия:
— Хорошо, звезда бейсбола.
Сергей Минаев:
— Нет. Вы меня поразили, я только не понимаю, почему паразита Минаева…
Амалия:
— Сергей Минаев не писатель, пусть не обидится на меня Сергей Минаев, который писатель…
Е. Гордон:
— Да, пусть обидится уже.
Т. Кантридзе:
— До него тоже доберемся, мне кажется.
Амалия:
— Так мы до него добрались пару программ назад.
Т. Кантридзе:
— Серьезно?!
Е. Гордон:
— И он обиделся.
Амалия:
— И он обиделся.
Е. Новикова:
— Ну, ты прокололась.
Амалия:
— Ты знаешь, он обозвал нас птушницами.
Т. Кантридзе:
— Серьезно?
Е. Гордон:
— И мы поняли, что мы выполнили свою задачу.
Т. Кантридзе:
— Отлично. Хорошо, что еще осталось СПТУ.
Амалия:
— Да, хорошо. Значит, продолжаем. Сергей Минаев исполнитель песен…
Е. Новикова:
— Живет на авторские…
Сергей Минаев:
— В том числе.
Амалия:
— В хорошей квартире?
Е. Новикова:
— Ветеран трависта движения. Я помню эти его переодевалки.
Сергей Минаев:
— Но это я не знаю, с какой точки зрения…
Е. Новикова:
— Ну, как, Вы же переодевались.
Сергей Минаев:
— (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ) трависти, конечно.
Т. Кантридзе:
— Еще как. Я в Тбилиси была в шоке. Мой отец тоже. Класс.
Сергей Минаев:
— А я помню, когда нас после этого позвали, ну, понятно куда. В Тбилиси куда нас могли позвать?
Амалия:
— Куда?
Сергей Минаев:
— Нас посадили за стол. Ну, конечно, посадили за стол. И часа три мы не могли поесть. Мы очень хотели поесть. Мы не обедали, мы репетировали, потом был концерт. Потом в Тбилиси это был 89-й, или 88-й год. И значит, когда мы начинали есть, нам говорили: подожди, это очень важный тост. Это пусть сейчас он скажет. Нельзя. И мы значит, все поднимали, поднимали.
Т. Кантридзе:
— Да, у меня хороший народ.
Сергей Минаев:
— Потом они запели. А я понял, если сейчас не закушу. Мы, значит стали подвывать, не закусив. На ушко мне наклонился тамада и сказал: слушай, дорогой, не пой, пожалуйста. Ты не знаешь эту песню Зачем портить хорошую песню, помолчи, пожалуйста. и вот с тех пор я хорошо себя почувствовал тогда за столом и начал кушать.
Т. Кантридзе:
— Значит, в Тбилиси хорошо было, я так понимаю.
Сергей Минаев:
— Очень хорошо. Это, по-моему, запомнилось на всю жизнь.
Амалия:
— Нас в Тбилиси хинкали. Как нас хинкали в Тбилиси.
Сергей Минаев:
— Нас не заставляли петь за столом. И никто не спрашивал, писатель я Сергей Минкев… ли я.
Е. Гордон:
— Ну, это просто была шутка в начале.
Амалия:
— Ну, это Вас как-то обижает что ли?
Сергей Минаев:
— Меня? Я просто не понимаю, о чем речь.
Амалия:
— А Вы вообще обидчивый человек?
Сергей Минаев:
— Конечно.
Т. Кантридзе:
— Еще как! А других обидеть вообще раз плюнуть.
Сергей Минаев:
— Кстати, в соседней комнате сидит молодой человек, Вы видели его наружность. Он сейчас аккуратно запоминает, записывает Ваши фамилии. И вот я обиделся…
Т. Кантридзе:
— Кто? Коль, ты что ли?
Сергей Минаев:
— Молодой человек это не Оля точно.
Т. Кантридзе:
— Нет, Коль. Звукорежиссер Коля. Он точно все записывает. Слова наши все.
Е. Гордон:
— А такой почти серьезный вопрос.
Сергей Минаев:
— В стиле предыдущих?
Е. Гордон:
— Да. Серьезный вопрос это отношение, а не набор слов.
Т. Кантридзе:
— Гордоша, давай, моя кукла…
Е. Гордон:
— Вот есть ли какая-то трагедия в том, что актеров многих воспринимают по одной роли. Например, вот смотрят женщина уже много что сделала, и прилично, а она все Красная Шапочка, например, или Вы действительно там талантливый человек, но вот…
Амалия:
— Какая добрая Гордон, Гордоша.
Е. Гордон:
— Нет, причем здесь. Я при всем уважении, правда. Есть в этом какая-то трагедия для артиста, для Вас в частности, потому что вот это вот такой ретро мужчина, и дискотека 80-х, ну, уже на дворе 2007 год. Черт возьми…
Сергей Минаев:
— А она все существует и существует.
Амалия:
— Т.е. не мечтали ли Вы быть Сюткиным, например?
Сергей Минаев:
— Ой, нет. При всем уважении к Валерию.
Е. Гордон:
— Странная интерпретация моего вопроса.
Амалия:
— Элегантным, потрясающим, фалическим символом.
Е. Гордон:
— Странная интерпретация моего вопроса.
Сергей Минаев:
— Нет, однажды Валера уже выступил в моей роли. Как раз он вел передачу «Два рояля».
Т. Кантридзе:
— А Вы?
Сергей Минаев:
— А мне по-человечески было, как бы я сочувствовал ему очень. Потому что каждый человек должен заниматься своим делом. Ну, в частности, например, артист не должен кататься на фигурных коньках в кадре. Фигурист не должен петь в кадре на всю страну.
Амалия:
— Стреляй, стреляй, Катя!
Т. Кантридзе:
— А Минаев «Модерн Токингом» может быть?
Сергей Минаев:
— Конечно. Ну, я же для «Модного Токаря» все написал.
Е. Гордон:
— Теона, дай я вопрос тогда задам.
Амалия:
— Так давай задавай, ты сегодня спишь, Катя, просыпайся.
Е. Гордон:
— Ну, типа она интерпретировала мой вопрос не туда.
Амалия:
— Интерпретируй его обратно, дорогая. Да, Катя?
Е. Гордон:
— Т.е. Вы там и остались? Или Вы не смогли во времени настоящем остаться? И это причем не упрек, есть, например, известные режиссеры, авторы, например, «Не горюй» замечательного фильма. Он честно сказал, что не актуальный. Я не чувствую этого времени. Вот сегодня я кино снимать не буду. Вы не чувствуете этого времени или что?
Сергей Минаев:
— Да, я скажу проще. Я просто не амбициозен. Вот и все.
Е. Гордон:
— Не верю.
Е. Новикова:
— Есть такая тема, что Вы просто этим зарабатываете деньги, и Вы спокойны.
Сергей Минаев:
— Когда я закончил ГИТИС, который напротив нас находится…
Е. Новикова:
— Какой факультет?
Сергей Минаев:
— Актерский, музкомедии, артист эстрады.
Т. Кантридзе:
— Музманьяк.
Сергей Минаев:
— До этого я закончил эстрадно-цирковой училище. Там мне больше нравилось учиться, это было мое заведение. Сейчас бы его назвали колледж. Там меня научили большому. Потому что там преподавали люди, которые не как в ГИТИСе рассказывали, что такое система Станиславского, когда вместо того, чтобы мастеру встать и показать, в общем-то, как это надо делать, нам все время говорили: ну, Вы меня поняли. Ну, почитайте…
Амалия:
— О ГИТИСе у Вас не очень хорошие воспоминания.
Сергей Минаев:
— Ну, скажем так, я Вам даже скажу больше. Когда я учился уже на эстрадном факультете, мне пришлось помогать ставить дипломный спектакль, я дискотеку устроил. Эстрадное представление надо было ставить. У нас не умеют в учебных заведениях учить эстрадному жанру. Я не знаю, как сейчас это происходит, тогда это было очень сложно. Могли научить крутить булавы. Стоять на голове. Понимаете, да. Читать сценку, смешить, в конце концов, быть клоуном и т.д. Но эстрадная вещь — это вещь такая тонкая. Там же очень близко…
Т. Кантридзе:
— С нашизмом.
Сергей Минаев:
— До пошлости до мата. Сейчас вот что происходит с эстрадой. Посмотрите…
Е. Новикова:
— И смотреть не хочется даже.
Сергей Минаев:
— И не хочется. Совершенно верно. Поэтому, отвечая на Ваш вопрос, я скажу, что амбиции кончились, когда я почувствовал, что, ну, мягко говоря, вот узнают на улице, знают в лицо. Я могу в любой прачечной без очереди подойти сдать носки там…
Е. Гордон:
— А сдавали без очереди, кстати?
Сергей Минаев:
— До сих пор.
Е. Новикова:
— А на что Вы замахивались в таком случае?
Сергей Минаев:
— А вот я не замахивался, в том то и дело.
Е. Новикова:
— Ну, как?
Сергей Минаев:
— А вот представьте себе. Мальчик родился практически на Тверской, на улице Горького, у благополучных родителей, москвич…
Амалия:
— Там так душно?
Сергей Минаев:
— Да, нормально, нормально все. У нас был домик, и до сих пор он там стоит. В школе у меня спец английская школа.
Амалия:
— А это какая-то очень крутая…
Сергей Минаев:
— 30-я, специальная. Она не крутая, она была очень хорошая школа просто. Рядом…
Амалия:
— Хорошая, крутая школа.
Сергей Минаев:
— Со старым цирком. Когда я понял, что аттестат не светит пятерка, я ушел в 127 школу, которая здесь же на Тверской находится, под «Минском», где аттестат можно было получить.
Амалия:
— Обиделся, и ушел в другую школу.
Сергей Минаев:
— Ну, скажем так, преподаватели не все меня очень любили. Директор считал, что я полный болван, который только мешаюсь. Ну, это ее проблемы. И я ушел. Мои амбиции заключались, когда я понял… Ну, скажем, Вы знаете, что такое подкастинг? Это модное интернетовское слово, радио я могу устраивать у себя дома. Можете зайти на мой сайт, посмотреть. Я провел четыре подкаста таких. Провел четыре передачки, где поиграл в радио. Да, из дома, сам подложил музыку. Ну, в Вас поиграл. После чего я вошел в десятку, или там в 15 лучших подкастов России. И амбиции на этом закончились.
Амалия:
— Вы робот! Я поняла.
Сергей Минаев:
— Я понял: а) либо я такой гениальный, что, значит, я сразу попал, и добился этого. В этом я сильно сомневаюсь. Либо я второй вариант, уровень…
Е. Гордон:
— Не с кем соревноваться.
Сергей Минаев:
— Совершенно верно. Уровень настолько низок, что мне просто это совершенно не интересно. Когда я вышел на одну сцену, ну, так я сейчас анализирую, с моими кумирами…
Амалия:
— А кто они? Кто они? Кто они? Алла Пугачева?
Сергей Минаев:
— Совершенно верно. С теми, перед кем благоговел Советский Союз.
Е. Гордон:
— Потеряли интерес сразу.
Сергей Минаев:
— (ГОВОРЯТ ВМЕСТЕ) у меня до сих под остались фамилии, перед кем я, все равно уважаю, как профессионалов.
Амалия:
— Ну, вот Пугачева, Лещенко, Ротару это те фамилии?
Сергей Минаев:
— Нет. Алла Борисовна, да. Но…
Амалия:
— Но не Ротару и не Лещенко.
Сергей Минаев:
— Нет, нет, нет, конечно.
Амалия:
— Ну, и тогда уж не Винокур…
Сергей Минаев:
— У меня есть певцы, к которым я отношусь с большим интересом…
Е. Гордон:
— Например, например?
Сергей Минаев:
— Ну, не знаю. Там Батер Шукенов, это «А студия». Леонид Агутин, Владимир Пресняков, когда хочет.
Амалия:
— Но они же были после Вас уже.
Т. Кантридзе:
— На самом деле очень слышно.
Сергей Минаев:
— Владимир Пресняков, например, вместе со мной начинал. И мы с ним все это прошли вместе.
Т. Кантридзе:
— Но сквозь клоунаду все равно видно, что Вы очень музыкальный человек, на самом деле.
Сергей Минаев:
— Спасибо. Вот не амбициозен. Вот весь ответ. Хорошо, я довольствуюсь вещами гораздо более прозаичными.
Амалия:
— Давай. Жаль!
Е. Гордон:
— Вопрос просто в контексте. Вы достигаете чего-то. И если видите, что Вы добились тем более легко этого, теряете к этому интерес. С женщинами так же?
Сергей Минаев:
— Ну, нет. Это совершенно другая история. Это же не спорт.
Е. Новикова:
— А что это?
Амалия:
— А что там? Женщины не спорт?
Е. Гордон:
— Бежишь, прыгаешь, бежишь, прыгаешь.
Сергей Минаев:
— Ну, для меня во всяком случае.
Амалия:
— Так, ну-ка объясните Вашу позицию. Позу.
Сергей Минаев:
— Здесь немножко другая ситуация. Здесь это же не профессия. Здесь это судьба моя. Женщина для меня это судьба в первую очередь.
Амалия:
— Она была одна единственная и навсегда?
Сергей Минаев:
— Это мама моя и это моя супруга. У меня есть еще сестра, но она не такую главную роль, конечно, при всем уважении…
Е. Гордон:
— А сколько лет в браке?
Сергей Минаев:
— Ну, около 20, чуть меньше.
Т. Кантридзе:
— Он хороший.
Сергей Минаев:
— Нет, я на самом деле ужасный.
Амалия:
— Он очень хороший, по-моему, для нашей программы.
Т. Кантридзе:
— Шикарный.
Амалия:
— «Добрый вечер. В конце 80-х я был подростком. И с удовольствием слушал Сергея Минаева. До сих пор я слушаю время от времени имеющиеся у меня записи Сергея. И просто хочу…» На этом сообщение заканчивается.
Сергей Минаев:
— И хочу. Меня видимо попросить, чтобы я что-то спел. Послушайте. пожалуйста…
Амалия:
— А какой у Минаева сайт, спрашивает человек?
Сергей Минаев:
— www Сергей Минаев точка ру, разумеется.
Амалия:
— «А актрисы не должны думать про то, что они радиоведущие актрисы». Не думают, Роджер. «Ну что скисли, а где традиционные вопросы? Андрей. Тольятти».
Е. Новикова:
— Ну, хорошо. Ваш первый сексуальный опыт? Прости. Катя.
Т. Кантридзе:
— Ну, Леныч, ну, это? вообще? недопустимые моменты делаешь.
Е. Новикова:
— Почему?
Амалия:
— Давай, давай.
Т. Кантридзе:
— А Гордон что будет делать?
Е. Новикова:
— А я попросила прощения.
Амалия:
— Давай. Он случился 20 лет назад?
Сергей Минаев:
— Я выступлю как-то, может быть, не интересно, и для Вас, может быть, это…
Е. Новикова:
— Для нас все интересно.
Сергей Минаев:
— Но я отвечу так, что это мое личное дело, я не буду отвечать на этот вопрос.
Амалия:
— Вот так вот.
Сергей Минаев:
— Ну, это личное дело каждого человека. И есть такие области, куда я не позволяю никогда никому вторгаться. Корреспондент просят показать, в чем я хожу. Где моя спальня. Я продолжаю эту тему. Как я мочусь они еще потом захотят посмотреть.
Т. Кантридзе:
— Нет.
Сергей Минаев:
— Вы не захотите? Уверены, что Вы не захотите? Я был готов уже Вам сейчас это продемонстрировать. Я даже знаю здесь места очень хорошие рядом.
Амалия:
— Представляете, желтая пресса: Сергей Минаев, «Эхо Москвы».
Сергей Минаев:
— Существуют вопросы, на которые я имею право не отвечать. Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю.
Амалия:
— А вот почему?
Е. Гордон:
— Нету этого чувства юмора, девчата. Плюс, конечно, что 20 лет в браке. Жирный плюс. Но чувства юмора напрочь тю, тю.
Сергей Минаев:
— Согласен.
Амалия:
— Кстати, что за вот этими 20 годами? Вот как? Ведь люди могут наскучить друг другу…
Сергей Минаев:
— Вы о себе?
Амалия:
— Нет, я о Вас.
Сергей Минаев:
— А откуда у Вас такие мнения? Я считаю, что за 20 лет, с моей точки зрения открываешь в человеке, которого любишь, наоборот, такие краски, которые раньше или не видел, или не замечал, или не ценил.
Е. Новикова:
— Вы серьезно говорите, да?
Сергей Минаев:
— Я абсолютно серьезно говорю сейчас.
Т. Кантридзе:
— Может, этих красок вообще не было раньше.
Е. Новикова:
— Т.е. вот начиная с первого дня…
Сергей Минаев:
— Дело в том, что понятно, что я над Вами издеваюсь сейчас.
Е. Гордон:
— Да, ладно.
Сергей Минаев:
— Вы это прекрасно понимаете.
Е. Новикова:
— Да, понятно.
Сергей Минаев:
— В любой момент, какой бы Вы мне вопрос не задали, я как, знаете, как хамелеон. Ну-ка, Сидоров….
Е. Гордон:
— Хамелеон от слова «
