Заза Наполи
Травести-шоу «Райские птицы» — это четыре женских образа, разные по стилю и внешнему виду. Гертруда — стройная мускулистая Мадонна в ковбойской шляпе, сводящая с ума мужчин и женщин, Аладора Беранже — победительница конкурса Мисс Шанс 96, Сильванна Бомбанини — щедро одаренная телом и выразительным грудным голосом обольстительница. Венчает коллектив — Заза Наполи, Королева шоу.
Перескакивая через лужи, проваливаясь по уши в грязь, чертыхаясь на каждоv шагу, мы спешили к неприметному зданию со странными полукруглыми эркерами, куда-то наверх, в модный пентхаус, до которого нам топать и топать пешком по лестнице. В большой квартире, где целая комната занята платьями, корсетами, париками в коробках, валяющимися на полу боа, нитками и блестками, нас ждала она — императрица жанра, непревзойденная королева, самая известная и талантливая из ныне живущих травести — несравненная Заза Наполи. Без грима и сценического костюма, она оказалась миловидным крепким блондином, с голубыми глазами и легкой походкой. С первой же минуты на нас обрушился такой поток искрометных хабалок, что на лице потом еще неделю сохранялась устойчивая гуимпленовская улыбка, а ребра болели от хохота. Признаться, такого собеседника у меня еще не было, поскольку вопросы задавать было некогда, хотелось слушать, слушать…
— Скажи, пожалуйста, как тебя называть — Зазой, Зиной, Владимом?..
Заза Наполи:
— Всё равно. Мы называем друг друга и «он» и «она», совершенно этого не замечая. Это уже профессиональное, на автомате, наша кожа, из которой не вылезешь. Между собой, я чаще оказываюсь «Зиной».
— А в общественных местах?
Заза Наполи:
— О-о-о-о, тут мы, конечно, стараемся не шокировать бабулек, особенно переживает по этому поводу Геля (Гертруда, произносится, как «Ххеля» — прим. Волги), помню, едем как-то в такси, а мой знакомый портной Дима спрашивает меня женским голосом: «Модистка, ты взяла мои сигареты?» Геля как зашипит: «Дурочка! По-мужски, по-мужски говори!» Он хватается за сердце и басом переспрашивает: «Зина, ты взяла мои сигареты?!» Мы чуть не умерли от смеха… в общем, от этого уже никуда не деться!
— Как получилось, что ты начал шить костюмы?
Заза Наполи:
— Я еще с детства шил. Я в школе даже, в театральном кружке в сказке «Золушка» играл роль Мачехи — так что для меня познание женских ролей было не неожиданным. Играл роли, а заодно и шил для них костюмы.
— Как окружающие к этому странному для мальчика занятию, нормально относились?
Заза Наполи:
— Да, нормально, никому и в голову не приходило, что это ненормально.
— Как началась твоя творческая карьера?
Заза Наполи:
— После школы меня должны были вот-вот забрать в армию. И тогда, чтобы я не болтался это время, мама отправила меня в город Улан-Уде, тогдашний центр российско-китайской торговли. Это были времена начала кооперативного движения, мелкого предпринимательства. Я приехал, но вместо того, чтобы торговать на рынке, взял и поступил в театральный институт. Во время учебы часто пародировал на вечеринках разных певиц, Аллегрову, например. Педагоги возмущались: «Мы из тебя мужика делаем, звезду театра, а ты свои данные не туда тратишь!»
— Расскажи, пожалуйста, как ты решился перебраться в Москву.
Заза Наполи:
— Ну я вообще тут часто бывал раньше, у родственников например. У меня в Москве тетя живет. Так что, не было такого, чтобы приехал — и не знал, как с вокзала в метро попасть. Хотя народ не понимал, зачем я это делаю: там была у меня был хороший заработок, престижная работа — а в то время я уже вел в качестве ведущего различные телепрограммы, «Презент» на радио «Европа+», шил костюмы для местного театра. Но через какое-то время начал понимать, что достиг всего, чего можно было достичь в этом городе. Я начал ощущать актерский потолок, в то время, как Москва — это город без потолка. Поэтому в один прекрасный день я собрался и уехал. Даже не предупредил родителей, чтоб не волновались — звонил им часто, но ничего о Москве не говорил, узнали об этом только через полгода.
— Не страшно было остаться без работы, без денег?
Заза Наполи:
— Деньги у меня были, заработанные еще в Улан-Уде. Друзья помогли мне найти клиентуру, я работал портным на дому. И если в Улан-Уде за хороший мужской костюм мне платили, скажем, 300 рублей, то в Москве за то же самое можно было получить 40 долларов.
— Каким образом началась карьера травести?
Заза Наполи:
— Однажды с одним мои другом мы крепко напились, а денег на опохмелку уже не было. Решили поехать к его подруге по имени Мулатка. Мулатка оказалась травести-актрисой. Мне такие люди всегда были интересны, хотелось познакомиться. В тот день я перерыл все её костюмы, перемерил туфли и парики. Мулатка работала тогда в «Трех Обезьянах», и предложила мне шить костюмы для неё, поскольку у неё самой на это просто не хватало времени. Я всегда с замиранием сердца смотрел на травести-шоу, и думал, что, в принципе, смог бы не хуже. Однажды, Мулатка спросила: «Хочешь попробовать?» Я на радостях купил на барахолке 3 каких-то безумных индийских платья, перешил их в одно, мне выделили самые разношенные туфли, они были ужасны, но моего 44-го размера не было, а это был 41-й. Я феерично раскрасил лицо, макияж был ужасен, но тогда я казался себе самым красивым на свете! Меня выпихнули на сцену, я смешал все жанры, какие мог — от кабаре до буффонады, по отзывам — «большего ужаса еще не было»! Но, как ни странно, меня пригласили на постоянную работу, а «более старшие коллеги», например, Лора Колли, отметили, что «если поработать — может выйти толк!» Это меня привело в восторг. Я начал выступать в «Трех Обезьянах». Мне тогда платили 25 долларов за выход. Я очень вдохновился, поскольку два выхода — это 50. То есть, вместо того, чтобы неделю корпеть, шить костюм — нарядился, вышел, подрыгал ногами — и получил те же деньги! Потом Илье Абатурову пришла в голову идея завести на западный манер травести-официантов в «Центральной Станции», нас пригласили, и давай учить официантским премудростям… Но что-то идея травести не получилась и я месяц отработал просто официантом в «ЦС». Но это тяжело назвать работой, мои коллеги официанты ненавидели меня, — ну, кругом же одни знакомые, я за один столик присяду: тра-та-та, тра-та-та, за другой, за третий, со всеми лясы поточу, ничего не делал, только командовал: «Так, мальчики, поменяйте пепельницы, водку за второй столик и горячее за четвертый!» Ну, на этом я и поставил жирную точку на своей официантской карьере.
— Расскажи, а как возникла, родилась «Заза Наполи»?
Заза Наполи:
— Во общем-то случайно. Когда печатали афиши, нужен был сценический псевдоним. Меня не было дома, и когда позвонил помогший мне на первых порах Гена Сапогов и спросил, какое имя печатать на плакатах, а в это время шел фильм «Клетка для птиц» с этой истеричкой Зазой — друзья и ляпнули: «Заза Наполи». Если бы я при этом бы присутствовал, я бы не дал им так себя обозвать! Я бы долго мучился, придумывая псевдоним, а вот — получилось легко. Так она и возникла.
— Про церемонию «Золотой Граммофон», где вы вручали награду «Отпетым мошенникам» расскажи, пожалуйста.
Заза Наполи:
— Перед вручением вышел маленький скандал. Мы приехали в концертный зал за 2 часа до начала, с баулами и сумками. Нас встретили и бросили в проходной. Полчаса мы ждали, пока дадут гримерку, но нам предложили гримироваться в это самой проходной, где ходят люди, суета. Пришлось вызвать всех администраторов, объяснить им, что мы уезжаем. Все очень удивились, поскольку взять и уехать «когда будут показывать по телевизору!» — не укладывается в их тупых головах. В конце концов, нам дали гримерку «Любэ» и «Машины времени» в «коридоре Звезд». Напротив была гримерка Пугачевой, сбоку — Орбакайте и Киркорова. В общем, все сливки эстрады — и мы тут же! Оделись, наложили макияж… Когда мы, такие красивые, в платьях, вышли в коридор, папарацци думали, что перед ними какие-то новые мегазвезды, облепили со всех сторон, мы — давай позировать: и так и этак! Телевизионщики заставили поздравить страну с Новым годом — а нам, что, жалко что ли? Причем, мы заранее знали, кого будем поздравлять, «Отпетые» ведь маленького роста, я своим и говорю: «Девки, надеваем самые высокие каблуки!» Они такими муравьями рядом с нами казались! Хотелось чего-нибудь эпатажного! Фееричного!
— А есть ли у Зазы какие-либо особенные привычки, предпочтения? Как-то она характерно курит или что-то еще?
Заза Наполи:
— Нет, Заза вообще не курит. В отличие от меня. И других ругает.
— «Шикарная женщина» как-то за собой ухаживает по-особенному?
Заза Наполи:
— Вот друзья, c которыми мы давно не виделись, встретившие меня недавно, сказали, что я плохо выгляжу. Имею в виду состояние кожи. Косметика очень ее портит! К тому же, я бреюсь перед выступлением, и тон, макияж… накладывается прямо на раздраженную кожу.
— А ты пользуешься театральным гримом или обычной косметикой?
Заза Наполи:
— Ну конечно обычной! Обычной косметикой: «Кристиан Диор». Театральный грим хорош для балета или театра, когда артист далеко от зрителя. Но его неудобно наносить, он течет, плохо растушевывается. Ой, девчонки, щаз покажу косметичку! Из глубинных залежей вещей в костюмерной комнате выуживается сумочка, наполненная аппетитными коробочками с тенями, румянами, тоном, пудрой. В отдельных склепиках лежат «глаза» — наборы верхних и нижних ресниц. — У меня еще есть запасные глаза, куда же они запропастились?, — глаза нашлись валяющимися под столом, вперемешку с обрезками ткани, бусинками и блестками от платьев.
— А на них еще тушь сверху накладывается?
Заза Наполи:
— Нет, что ты, они тогда такие… портятся, короче, Нет, их надел и пошла-а-а-а… Да вот еще я регулярно езжу в «Сан-Сити», загораю. Но вообще, у всех артистов кожа сильно страдает.
— А какой-то диеты придерживаетесь?
Заза Наполи:
— Нет, я как гармошка — то сдуваюсь, то раздуваюсь. Бывает, что проснувшись, опаздываю куда-то и не завтракаю, днем перекусить тоже нет времени, возвращаюсь домой и… как поем от всей души! по полной программе, за все те 24 часа, которые не успел поесть… А наутро над моей головой витают уже 2 лишних килограмма: С добрым утром, Заза! Потом с ужасом смотрю на себя, думаю «Всё, не ем, не ем, не ем»… Прихожу усталый, думаю опять «Нет, худею!», потом думаю «Ну, с одного яичка не потолстею», иду на кухню, съедаю яичницу из пяти яиц и заваливаюсь спать. Конечно, потом в платья не влезаю. А что вы думаете, у меня на этот случай целый гардероб теперь припасен — для Зазы толстой, для Зазы худой и для нормальной.
— А туфли?
Заза Наполи:
— Туфли мы привозим из Италии, что-то покупаем в Москве, но вот эти, например, черные на шпильках, привезли из Риги. В Риге, оказывается, такие женщины, ух, колоссы! И для них продают туфли на шпильках 44-го размера! Частенько заказываем, специально под платья. У наших артисток Аладоры и Гертруды проблем с размером, как правило, не возникает. Мне приходиться немного сложнее: полнота на размер больше. А для Сильвы обувь вообще приходиться заказывать.
— Поддерживаешь ли ты связи с друзьями юности?
Заза Наполи:
— Да, никто не забыт и ничто не забыто! Печально, что иногда люди из моего прошлого злоупотребляют моим расположением. Одно время у меня было ощущение, что в городе Улан-Удэ по всем улицам развешаны щиты, на которых крупным шрифтом написано: «Бесплатная ночлежка в Москве», «Касса взаимопомощи в Москве», ниже — мое имя и телефон. Ехали все: кого я знал, кого не знал, кого просто знал в лицо…. и всем нужно было чем-то помочь, куда-то устроить. Если я начинал объяснять, что не могу помочь, так сразу: «У-у-у-у-у, как тебя Москва испортила! А ведь был золотой парень!» Я понимаю, что землякам надо помогать, но ведь знакомые, даже не друзья, с которыми только здоровался когда-то — приходят, занимают, снова приходят… Я ведь знаю, что у них нет возможности отдать, и начинаю возмущаться. Мне в ответ: «Ну, у тебя же денег, как грязи!» Они не понимают, что я эти деньги зарабатываю, своим трудом…
— А ты сам к кому-либо обращался за помощью?
Заза Наполи:
— Вот однажды мне не хватало денег, чтобы расплатиться за свой День рождения в ресторане — $300. Я взял записную книжку и стал всех обзванивать, по списку. Причем, многие сами были мне должны. Однако, у всех нашлись веские причины отказать. Уже в самом ресторане я встретил двух своих очень хороших подруг, и просто взмолился: «Оксанночка, просто катастрофа недели!» И она сказала «Хорошо, пусть будет, как довесок к подарку!». Если бы ни она, я не знаю, как бы я выкрутился. Я давно уже понял, что в Москве нет смысла к кому-то обращаться, все равно никто не поможет. И хотя сколько раз зарекался — не делай добра, не получишь говна, и всё равно кому-то помогаешь, что-то делаешь… Москва жестокий город…. Пусть у тебя хоть семь пядей во лбу, хоть ты, блядь, второй Ломоносов, но на хрен твои мозги ни кому не нужны, если у тебя нет цацек, если у тебя нет престижной квартиры, машины, нет норковой шубы — на тебя даже никто смотреть не будет. В Москве встречают по одежке, а не по уму, и когда я прихожу в клуб в кофте от Версачи, можно хоть ярлыки срезать, все равно народ уже побывал во всех бутиках и знает, где это продается и сколько стоит, поэтому всегда срабатывает такая логическая цепочка: «- Это кто? — Заза Наполи… — У-у-у-у-у… гляди кака… знать хорошо получает, раз так выглядит.. а раз хорошо получает — значит много работает, а раз много работает — значит есть за что приглашать, а раз приглашают — значит есть, на что посмотреть, а раз стоит посмотреть, народ идёт, а раз идет — я ее тоже приглашу в свой клуб!» Вот как люди в Москве думают. Поэтому необходимо хорошо выглядеть, чтобы дорого себя продавать.
Маленькое отступление: если вам придется где-либо встретить афишу выступления коллектива «Райские птички», помните: те, о ком идет речь в этом материале называются «Райские птицы» — не птички, не птахи, не журавли, и не долгоносики. Как у всякого популярного коллектива, у «Райских» время от времени появляются двойники, снимающие пенки с неискушенной публики. Так, например, 8 Марта весьма солидный (по крайней мере, я помню его таким) волгоградский ночной клуб «Корона» «радовал милых женщин» именно подделкой, выдавая её за настоящих «Райских».
— А возможно ли вывести Зазу из себя?
Заза Наполи:
— Ой, я так ору!… В такие моменты я в мельчайших подробностях вспоминаю как это нас учили делать в институте. Вы бы слышали как я ору… причем есть люди которые кричат и психуют, подключают свои мозги, подключают свою нервную систему, их уже нельзя остановить и они могут убить кого угодно, а я ору по-театральному, красссива так. Самое главное испугать и поставить на место, что бы в следующий раз меня слушали внимательно и делали, так как хочу я, что бы всё было налажено и не было сбоев в работе. Помню, как-то я устроила страшный разнос мальчикам из кордебалета. Своим ором я буквально ввел их в состояние транса. Все это происходило на глазах у Амиги. Бедняжка сжалась в шифоньер от страха. Потренировав голосовые связки на танцорах, я, как ни в чем не бывало, повернулся к Амиге и, пощелкав у нее перед носом пальцами, говорю: «Алё, Володь, ты чо? Все живы!» Представляете, он всерьез подумал, что у меня в голове замкнуло, и теперь мне дорога только в Кащенко.
— А что может доставить тебе удовольствие? Как угодить Зазе Наполи?
Заза Наполи:
— Ну не знаю… вообще-то я непривередливый, вот шью я платье например, оно мне так нравится, а Геля возьми и ляпни: «Фу, какая гадость! Ты в нем старая, страшная, я бы такое ни за что не надела!» Я не обижаюсь, она моложе меня почти на 10 лет, у нее другой вкус, другой стиль.. А кто-нибудь подойдет и скажет: «Ой, классное… очень идёт!» И мне уже приятно. Цветы поклонники дарят. Много цветов. Я никогда ничего не выкидываю, расставляю по вазочкам, это же внимание, вот у меня и розы белые и бордовые, и ирисы, и сборные букетики. Поклонники используют всякую возможность, чтобы сделать мне приятное. Помнится, как-то в «Шансе» мне презентовали какую-то немыслимую бутылку коньяка. Она стоит, скажем, баксов 400, что по меркам этого клуба являться приличной суммой. Ведь одно дело посидеть на четыре сотни с друзьями, а другое — сделать такой подарок.
— Как же сочетаешь такую напряженную жизнь артиста и жизнь личную?
Заза Наполи:
— А никак… нет ее, личной жизни. Да оно и не надо как-то, я даже думаю иногда, может я какой фригидный? Просто устаешь настолько, что уже не до этого, даже мыслей не возникает, не говоря уже о желаниях… Я непроизвольно сублимирую свою сексуальную энергию в творчество, и мне это удается.
— Чем ты будешь заниматься через пару лет? Уйдешь в телевидение?
Заза Наполи:
— Не знаю. Совершенно не представляю. Думаю, иметь собственное шоу на телевидении было бы для меня интересно. Но это из разряда прожектов.
— Если будет достаточно денег, условия будут складываться, как нельзя благоприятнее — чем бы ты хотел заняться?
Заза Наполи:
— Я уже устал объяснять не в меру ретивым продюсерам, что пытаться вывести на большую сцену транс-шоу, основанное на хореографических номерах без живого вокала — идея не слишком-то многообещающая. Мне предлагали сделать шоу, в котором артисты не только бы красиво двигались под чужую фонограмму, но и пели бы своим голосом варианты пародируемых песен. Предложений много, но всё не могу решить чем заняться конкретно — быть Владимом Казанцевым или Зазой Наполи. К тому же не хочу, чтобы Зазу сравнивали с Веркой Сердючкой. Понимаю к тому же, что зрителю Заза, скорее всего, будет интереснее, чем Владим Казанцев.
— А расскажи о своей нынешней работе на ТВ-6 ? Как все начиналось?
Заза Наполи:
— Все получилось случайно. Когда легендарный Игорь Григорьев (бывший гл. редактор журнала «ОМ» и его создатель) запускал свой проект «Субботняя лихорадка с Игорем Григорьевым», то на первую программу в качестве интервьюируемых пригласили меня и Ирину Понаровскую, и почему-то я приглянулся Григорьеву и он предложил мне участвовать в его проекте. Мне крупно повезло с ребятами: операторами, видеоинженерами и режиссерами, это сливки Останкино, лучшие люди, монстры телевидения, с ними очень интересно работать.
— А есть у «Райских Птиц» продюсер? Кто занимается организацией гастролей, выступлений?
Заза Наполи:
— Нет, нет продюсера, мне многие говорили, что надо бы… но мы так обожглись с нашим предыдущим продюсером, который заработал на нас и машину и квартиру, а дело не делал… нам пришлось с ним расстаться. Так что всё сам, это тяжело, но в этом мире приходится самому обо всем заботиться
— А что с цензурой? Чье мнение о Вашем творчестве для вас важно?
Заза Наполи:
— Наша главная цензура — моя мама, она собирает все вырезки из газет, записывает все мои программы по ТВ-6, смотрит, критикует: «Парик не идет, платье — старит, вел себя слишком вызывающе, скромнее надо быть, я тебя не так воспитывала!…»
— Есть какое-нибудь хобби маленькое?
Заза Наполи:
— Платья… причем это уже не хобби — это болезнь… Если первое платье в моей творческой карьере мне обошлось в 100 рублей, то сейчас у меня есть платья, которые стоят несколько тысяч долларов… Все платья я шью сам, модели все сам придумываю, все вот на этой швейной машинке и оверлоке… — А какое самое любимое?
— Все платья, которые тут висят — они все были когда-то любимыми, два-три выхода и приедаются, надоедают — вывешиваю их на балкон или отдаю начинающим травести. Еве-Анжелине отдала два, Лилиане Ковали то же что-то перепало.
— Гастроли за рубежом не планируете?
Заза Наполи:
— Ну, мы гастролируем вне России — в Риге, например. Бывали с гастролями и в Турции. Иногда выезжаем, но приглашают, как правило, эмигрантские клубы Израиля и Германии, которые не настолько богаты, чтобы оплачивать путешествие нас и такого багажа, как у нас. Однако, мы, безусловно, очень конкурентоспособный коллектив: у нас достаточно широкий репертуар, куда входит множество мировых хитов — ведь мы же не делаем особого упора на разговорном жанре. Кроме того, прооперированных трансух на западе — как собак нерезаных, а артистов, могущих благодаря своим анатомическим свойствам, актерскому мастерству, костюмам, и гриму достигать поразительного сходства с женщиной — можно пересчитать по пальцам.
— Отличается ли ваше шоу в геевском клубе от шоу в обычном?
Заза Наполи:
— Конечно, отличается. Не можем же мы кричать «Ну что, пидовки, собрались?», если в зале сидят солидные люди с женами и подругами! А вообще, мы где только не выступаем — в клубах, на свадьбах, в казино, куда приходят крепкие молодцы с бритыми затылками, на правительственных дачах… Вот могу интересный случай рассказать, пригласили нас как-то в «Обезьяны» на лесбийскую вечеринку, причем в «Обезъянах» и так всегда платят мало, а когда девчонки — так и вообще в несколько раз меньше, нежели обычно, но мы выступаем не ради денег, а ряди публики — лесбиянки всегда хорошо принимают, и визжат и хлопают и на контакт идут, а от Гели так вообще не отлипают, на свидания приглашают. Геля бедная не знает чего делать, я ей говорю: так ты с ними говори басом, а она мне: «Говорила… Не понимают!» Вот, так что девчонок мы любим!
— Чтобы пригласить «Райских птиц» на гастроли, нужно ли соблюсти какие-то особые условия — гостиница, питание, обслуживание?
Заза Наполи:
— Нет, думаю, нет. Всё обычное. Более того, мы всегда стараемся идти организаторам навстречу во всем. Скажем, само шоу рассчитано на сорок минут, а диалоги со зрителями и промежуточные номера разговорного жанра растягивают его на полтора часа. В таких случаях устроители бывают очень рады — на шоу такой продолжительности у них бы денег просто не хватило. Хочется, конечно, приехать как звезда, войти с понтом, ножкой топнуть, бровкой повести, но… из поезда вываливаемся, огромный багаж в хрупкие женские руки и — вперед! На гастроли мы вывозим чуть ли не весь гардероб, здоровенные баулы-чемоданы, платья в номерах практически никогда не повторяются, нам хочется, чтобы вся программа была разнообразной, так что народ иногда приходит просто посмотреть на костюмы, на платья. Тяжело, конечно, но: Королева во всем должна быть Королевой!
— Существует ли конкуренция между травести-артистами?
Заза Наполи:
— Не-е-е-е… непрофессионализма много — это да. Большинство думают — мамкино платье натянул, на каблуки встал — и он уже травести. Ротик под фонограмму пооткрывал — и уже звездища. Ан нет.
— Есть ли такие люди с которыми мечтает познакомиться Заза Наполи?
Заза Наполи:
— Да нет в общем-то… была у меня мечта познакомиться рядом с Аллой Борисовной…
— Получилось?
Заза Наполи:
— Да! Мы с ней даже пели дуэтом в обнимочку на дне рождения Валентина Юдашкина, так что моя мечта уже осуществилась.
— А какие-нибудь смешные истории происходили с Зазой Наполи?
Заза Наполи:
— Да помню, как-то на узкой лестнице в «Центральной Станции» я долго у упорно не мог разойтись с одним не очень доброжелательно настроенным мужиком. Когда он меня спросил, мол, кто я такой, что с таким апломбом себя веду, я совершенно честно ответил ему, что я — Заза Наполи. A он в ответ: «Ха, тут спроси — так все, как один — Заза Наполи!» Пришлось искать общих знакомых, которые бы подтвердили, что я та самая — единственная и неповторимая.
— Случаются ли у тебя дома транс-вечеринки? И какие отношения у тебя с соседями?
Заза Наполи:
— Ну-у-у-у-у… вот моя соседка снизу — нэ-нормальная. Она всё время вызывает милицию, один раз нам чуть дверь не снесли, вызвала ОМОН, типа, тут оргия, а мы вообще были в другом городе на гастролях! Но потом мы с ней разобрались: она в очередной раз вызвала наряд, менты как увидали платья, афиши, фото, обо всем забыли, такие милые люди оказались, говорят: «Если она вас будет напрягать, только позвоните — мы ее успокоим!» К людям подход нужен, и он у меня есть. Мда. А так у меня соседи — очень мирные люди. Я больше всего не люблю с кем-то ругаться, выяснять отношения, мне легче уйти в сторону, я мирная женщина!
— Как же отдыхаете, если такое случается?
Заза Наполи:
— Сплю… до упора.
И еще мы долго рылись в роскошных нарядах «от Зазы», ощупывали и обсматривали, шуршали парчой и шелками, хрустели бархатом, восхищались и поражались переливающимся жемчугам и стразам, вручную расшитым лифам, шляпам, многокилограммовым испанским юбкам и неподъемным корсетам на металлических прутьях. Но наступил вечер, и Королева умчалась на бал, оставив едва уловимый шлейф дорогого парфюма и отпечаток своей симпатии на уголке афиши в руках — единственное доказательство реальности нашей встречи…
На страницу Зазы Наполи...
Интервью №1 Зазы Наполи...
Интервью №3 Зазы Наполи...
Фото Зазы Наполи...
* * *
